cabacabanna — Bajinda Behind The Enemy Lines

Ваш директор Борис подарил мне магнитик на холодильник, который я сначала принял за шоколадку, а на ней – тетрактис и название группы. Костя: Это Паша, наш вокалист, нам логотип сделал. С виду все красиво, поэтому мы только рады. Паша: Я эзотерикой занимаюсь давно, а символ этот еще пифагорейцы придумали. У него интересное значе-ние – он олицетворяет одновременно и пустоту и полноту, и отсутствие и присутствие, очень интересное состояние. Какой сразу высокий градус разговору-то задали. Паша: Мы вот, будучи behind the enemy lines, поем на английском – и это наша принципиальная позиция. Уже хотя бы потому, что не ассоциируем себя с российской музыкой – с той ее не очень хорошей частью, о которой все и так имеют представление. Но в музыкальном смысле у нас нет врагов. Враг – это всемирное зло, мы его не видим, он где-то за углом, а мы уже у него в тылу. Вы, кажется, себя вообще мало с чем ассоциируете. Потому вы единственные, кто поет в жанре ninja-pop+karate-rock.

Состав:

Павел Тетерин вокал, клавиши

Юрий Маликов  гитара

Константин Четаев  бас

Алла Комарова (по другим сведениям – Алла Фармер)  клавиши

Игорь Гаршин  барабаны http://www. myspace.com/bajinda

Костя: Это опять же Паша придумал. И чтобы два раза не вставать: обложки тоже он придумал для наших синглов и ипишек. И слова наши все он придумал. А я придумал только задавать вопрос: «А что значат слова в этой песне?». Все остальные придумали вопрос: «А в каком вы стиле играете?» (Смеется.) Паша: Все единоборства – это только на сцене: вышел, нашел контакт с публикой, и, если она хорошая, если ты хороший, если все совпало, вот тогда начинается каратэ, ниндзя – в общем, полный контакт. Костя: Приходится общаться с людьми, которые могут задать мой любимый вопрос: «В каком стиле вы играете?». Это сильно портит настроение, чудовищно прямо. Поэтому хотя бы можно посмеяться над человеком, видя, какое у него задумчивое лицо, когда он слышит такую формулировку нашего стиля. Наконец-то можно выдохнуть, а то быть в тылу врага, бороться со злом да еще ногами махать – так о вас можно подумать не самые добрые вещи.

Мы не ассоциируем себя с российской музыкой

Паша: Мы очень добрые – мы несем положительную энергию и драйв. Все остальное надо воспринимать как игру – и тогда все станет проще. А у вас отношение к себе завтра, когда вы выпустите альбом – то есть в ближайшее уже время, – другое станет? Паша: Мы очень этого хотим. Чтобы потом искать новые звучания, записывать их, терять, чтобы искать новые – постоянно формировать себя. Альбом еще нужен, чтобы пойти в другие места играть и гордо его людям показывать. При этом много вы уже прошли. Исколесили уже нашу родину несколько раз. Паша: Да, и вот что интересно: в Питере люди просто так стоят на концерте, практически не двигаясь. А потом подходят и столько приятных и искренних слов говорят, что сразу понимаешь: человек не просто так пытается тебя приободрить, а ему реально очень понравилось. В Москве веселее, но ощущается, что все-таки приезжих звезд здесь любят больше. А в Ульяновске, например, люди очень открытые, много пляшут, но могут и перцовым газом в центре танцпола прыснуть, как это было недавно на концерте с группой Narkotiki. Юра: Если совсем по-простому, то в провинции люди выше прыгают. А вы сами подо что танцуете? Паша: За русской музыкой я, честно, стараюсь не сильно следить, а Элвиса с большим удовольствием слушаю. Из современного  – Канья Уэст, отличный парень. Костя: Led Zeppelin, а из нового, мне последний альбом Royksopp очень понравился. Как это все в вашей музыке уживается? Паша: Да легко, и поэтому все и думают: а чего это они там все выступают? Костя: И в каком они стиле играют? (Смеется.) И чего они вообще от жизни хотят? Костя: Я хочу разбогатеть. Если у меня будет много денег, то я смогу их вложить в музыку. К материальным ценностям у меня отношение абсолютно спокойное: Ferrari мне не нужен, у меня и прав-то на вождение нет. В отличие от других, чем мы будем богаче, тем быстрее будем сочинять музыку (смеется). Паша: Да, хочется быть предоставленным самому себе, ни от кого не зависеть. Чтобы никто за рукав не дергал, из студии не гнал, когда ты только-только гитару настроил. Так, может быть, вы сюда уже переберетесь, в Москву, где студий больше? Паша: Многие вопросы мы легко решаем из Самары. Вот куда-нибудь в Европу – в Манчестер, Амстердам или даже в Польшу – было бы лучше. Это совсем иной мир, где можно крутиться в эфире маленьких радиостанций и знать, что тебя заметят, там нет ощущения вакуума. В России все-таки есть для нас ограничения – это и языковой барьер, и стилистические различия с тем, что нам по телеку всем вдалбливают. Может, кто-то и рискнет упрекнуть нас в антипатриотических настроениях, но мы очень хотим, чтобы здесь нас понимало больше людей, иначе бы мы не ездили в плацкарте по всей России с концертами. Мы, как и вообще вся инди-сцена, – это такой, странный продукт, и мы пока не умеем его грамотно подавать, нет у нас такой культуры в большом масштабе. Сейчас вот запишем альбом, и можно будет смело откликаться на тот интерес, который Европа уже вовсю к нам проявляет.