ivan_schetkin — Команда “Фракция”, что ты такое?

Действующие лица: Р — Роман Рыженков, Д — Дмитрий Бахонько, И — Игорь Кустов.

Р: Какие яркие воспоминания о велосипеде из детства, что повлияло на выбор Пути в будущем?

Д: Тогда ничего не влияло. Велосипед было «хрен купишь». Мы занимали очередь за несколько месяцев, их привозили в магазин по 10 штук, и купить велосипед было что-то эдакое. Был «Аист», не помню как он оказался у нас в семье. Я его апгрейдил, прикручивал катафоты, скрученные с грузовиков. Естественно, мы ездили на море. Ну а на море что? Приехал, бросил его там, целый день купаешься, вечером сел и поехал назад. Были поползновения погоняться, и на время, и по каким-то кочкам..

Р: Что-то копали?

Д: Ну, не сильно) Был псевдо памп-трек. Но никто и не знал, что такое памп-трек, может, их и не было ещё в принципе. В небольшой роще кипарисовой по кругу, искусственно высаженной, мы внутри проложили кольцо. Оно там совсем маленькое было, диаметр рощицы был метров 10-12, может 15, и там был круг с кочками. 

Р: То есть вы изобрели памп-трек.

Д: Около пяти кругов мы ездили на время, потому что один был совсем маленький, его не успеешь даже отсечь. 5 кругов, может 10, я не помню точно, это было сорок лет назад..

Р: Как появился велосипед во взрослой жизни? Сколько лет уже было? 

Д: Ну, потому что в жизни было всё хорошо) Тридцать один.

Р: Это нормально в тридцать один? 

Д: Мне казалось, всё нормально, уже ребёнок был, работа, зарплата.

Р: Помнишь, как ты сел на него? Или ты уже катался (на современном велосипеде)? 

Д: Нет, не катался ни на чьих. Ну да, попа болела, естественно.

Р: Помню, когда первый раз сел, это была просто фантастика: гидравлические тормоза, широкие колёса, вилка амортизационная.

Д: Ну да, казалось, что она амортизационная, пока я не попробовал, что такое действительно амортизационная вилка. Но какого-то такого вау-эффекта не было.

Р: Было ли что-то от самого катания, что загорелись глаза и сердце?

Д: Горки, конечно! Очень не нравилось крутить, но в какую-нибудь горку клёвую доехать, хочешь не хочешь, а придётся. Нашёл себе корефана, и мы время от времени с ним выкатывались, пока я не посетил первую любительскую гоночку в Балаклаве.

Р: Которую организовывали местные ребята?

Д: Да, наши, севастопольские ребята, которые были уже более продвинутые. Мы с товарищем уже полгода катались на велосипеде «по району», где-то на форуме вычитали про гоночку, и решили: прокатимся, и заодно глянем. Ну и всё, попал в плохую компанию. Увидел ребят на двухподвесах, познакомился, заразился всем этим делом, и пошло-поехало..

Р: Поехало что? Ты втёрся в доверие в этой компании?

Д: Кукушка поехала. Я сразу нашёл организаторов: «Ребята, всё классно, но надо дело продвигать! 2004-ый год на дворе, а у вас тут уровень дворовый!» Договорились сделать в городе шумное мероприятие, на наш взгляд, крупное тогда. Начали подготавливать, делать коммерческие предложения, искали спонсоров, нашли. В 2005-ом году в июле провели это мероприятие, вот с тех пор и считаем, как день рождения нашей команды. Название появилось вроде как в шестом году. Ехали в маршрутке с постройки спота на Сапун-горе, надумали, что надо обозваться. Появился каламбур freeride action, сокращённо fraction, и сразу был на русский перевод: фракция, объединение единомышленников. Есть такой товарищ, Антон Спиридонов, мы с ним всё это дело заварили. Позже собрался основной костяк, где-то шестой-седьмой годы, Игорь..

Р: Может и Игорь к нам присоединится?

И: Пишите, Дима хорошо говорит)

 

Д: В пятом году мы поехали посмотреть в Алушту, потому что наши даунхильщики местные из самых активных говорили: «О, Алушта!» В 2005-ом году было уже серьёзное мероприятие Alushta Cup. Если у них год рождения 2001-ый, то в пятом это уже хороший расцвет крымского даунхила. Даже не знаю, какими границами его мерить, но в Крыму это была самая крутая гонка. Можно даже сказать, в Украине и России это было точно одно из самых крутых мест, народу собиралось — будь здоров. Туда приезжаешь, как на выставку, посмотреть на крутые велосипеды, которые только на видео можно было увидеть. Трассы уже были серьёзные, гонщики именитые российские, да и украинские не отставали. Ну вот мы и ездили туда, как на выставку. После очередного посещения, где-то в конце 2006-го года, появилось понимание того, что не хватало Алуште, и что хотелось бы сделать по-другому, по-своему. Мы для себя эти цели сформулировали и старались по ним двигаться. Благодаря этим парням с Алушты, их команде «Адреналин», и мы совершили свой скачок в будущее.

Р: Возникло какое-то соперничество?

Д: Да. Но не было цели кого-то обогнать, хотелось просто сделать по-другому. Нам было в разы сложнее, поскольку у нас более скупой ландшафт, горы поменьше, трассы покороче, и не такой рельеф интересный. Зато у нас было большое преимущество в Севастополе и Балаклаве — логистическое. Везде удобные, быстрые автомобильные заброски, транспорт, ж/д вокзал в городе.

Р: Автомобильные заброски это вы придумали, или подсмотрели за кем-то? 

Д: Это появилось само-собой разумеющееся: не ходить же тебе в горку пешком с даунхильным велосипедом? Тем более, когда есть дорога. И мы выбирали трассы и склоны: «если есть дорога, то мы идём к вам!». Плюс вокзал в городе, а если ехать в Алушту, то доставка в Симферополь только. Поэтому у Севастополя были свои плюсы. Так мы стали ковыряться, где-то в шестом году стали работать с грунтом.

Р: Ты говорил, в какой-то момент пришла известность: приехали ребята из Москвы, и вы организовали масштабное мероприятие со встречей гостей на вокзале?

Д: В 2008-ом году приехала достаточно крупная делегация. Оценили наши постройки, организационную работу, и с тех пор только рост. Этот рост и нас мотивировал в первую очередь, мы не могли себе позволить повторять что-нибудь, каждый раз на ступеньку выше должны были зайти.

Р: А контакты по Украине ещё раньше начались, чем эта «московская волна»?

Д: Да. Когда мы начали делать первые свои движухи в области гравити и даунхила, в седьмом году шумок нормальный пошёл, уже нормально ребят приезжало, даже были какие-то спонсоры украинского велобизнеса.

Р: А первые выездные мероприятии вы сделали когда?

Д: О, ну это, наверное, после десятого года, позже. В 2010-ом мы построили трассу на «Бочке» в Балаклаве. Сапун-гора нам уже показась маленькая, хотя мы до сих пор что-то проводим на ней. Там всего километр, и мы пытались этот километр прямо насытить: и каменные секции, и дропы, и гэпы-разрывники, и неразрывники, и контруклоны такие, сякие, эдакие. Это всё вылизывалось-вычухивалось, но показалось маловато, и мы построили «Бочку». Мы рисовали её себе а-ля аналог Форт-Вильяма, такая же открытая территория. Конечно, очень далеко до него, но тем не менее, благодаря своим видовым качествам..

Р: Ты упомянул Форт-Вильям: у вас уже были источники, которыми вы впечатлялись?

Д: Естественно. Смотрели трансляции, видео. Это как-то моментально всё пришло, как я в эту тему вник с пятого года. Ориентир только World Cup или Чемпионат Мира. Понятно, что нашим велосипедистам до них далеко, но источник информации — этот уровень, а не какой-то там. У них тоже от сезона к сезону, этапа к этапу всё меняется, это настолько интересно, и ты пытаешься впитать плюшки: то, сё, это..

Р: Какие трассы были у вас в те времена? Это было уже ДХ настоящее или, по нынешним меркам, «трейлы»?

Д: Какой-то симбиоз, если по нынешним. Естественно, мы брали дропами, пулялками различного рода, длинные, недлинные, роад-гэпы 10-ти метрового пролёта. Тогда это было в тренде, потому что надо было пульнуть выше и дальше. 

Р: Часто случались инциденты, травмы, падения?

Д: Естественно, были, куда без этого. Даже Игорь у нас сломал там ногу на Сапун-горе, на тренировке. Ему прикрутили сапёрную лопату, потому что мероприятие идёт, нельзя ж бросить и уехать) Потом с гипсом тусил, мы ему разрисовали гипс: Troy Lee Design и все дела. 

И: Три месяца..

Р: Игорь, расскажи, как ты в движухе оказался. Где взял велосипед и как связался с мутной компанией?

И: Всё как обычно: увидел каких-то крутых пацанов, которые катаются в центре города, что-то прыгают там, дропы, стрит. Естественно, крутые велосипеды. Всей компанией с друзьями-одноклассниками решили купить одновременно велосипеды. Посетили в 2005-ом году соревнования Димины, ночное ориентирование в городе: 50 человек срывается с места на площади Ушакова куда-то по дороге на встречку, ничего не согласовано, все куда-то едут, нужно было где-то отмечаться… Вобщем, это были первые соревнования, где я не участвовал, но присутствовал, и как-то всё закрутилось-завертелось. Мы решили помогать строить велотрассы. Сплотилась группировка, которой мы катались, ездили в Алушту, на Ай-Петри. Был такой костяк людей, которые созванивались на выходных: «Едем? Едем!».

Д: Мы вместе строили и вместе катались достаточно активно.

Р: Когда серьёзно занялись стройкой, то это было ДХ?

Д: Ну да, ДХ заразило, это была основная наша работа и направление деятельности.

Р: А кросс-кантри было?

Д: Было да. В самом начале, но оно было больше не в спортивном формате.

И: Наше первое кросс-кантри в Верхне-Садовом собрало большую движуху под сотню..

Д: Хотели объять разные направления, сделать максимальный охват, и получилось так, что в этом максимальном охвате победил даунхилл своим драйвом, безбашенностью этих всех велосипедистов. Когда мы делали кросс-кантри, приехали люди, которые катаются по выходным, не то чтобы не спортсмены, а вообше велосипедисты условные, ребята со двора. У нас даже было не кросс-кантри, а что-то около квеста, там можно было ехать на результат, а были ещё «закладки» (у каждого была карта), и если ты её находишь, то у тебя минус какое-то время.

Р: Кантри в современном понимании тогда не было?

Д: Мы сделали серию «Сапун-гонки», на детвору в первую очередь, на любителей. По плоскачу мы проложили интересный круг, чтобы было интересно, но легко (без закрутов и спусков), чтобы родители безопасно отправляли своих детей. Ну и, в нашей традиции, долго это на таком уровне не оставалось: каждую гонку делали всё сложней и сложней, и закончилось всё тем, что мы построили пятикилометровый круг, суперзабористый. Приезжало лишь 15-20 участников, и кантрийщики не поспевали за нашими идеями… Я до сих по считаю, что кантри — классное сорвнование. Мы ходили на курсы, где нас обучили всем тонкостям судейства в этой теме. Мы — «легальные судьи», обучались у судьи международной категории, и нам присвоены судейские категории.

Р: Стройка и организация для вас неотделимые вещи. Постройка трассы — это подготовка к мероприятию?

И: Мы всегда строили трассы под соревнования. Не было такого, что давай просто построим, у нас всегда было мероприятие.

Д: В нашем случае да. Если брать наших алуштинских коллег, то организационные моменты у них решали одни люди, а строили другие. У нас большая часть организационного была на мне, но принципиальные вопросы мы решали коллегиально и строили тоже все вместе. Не было такого, что я бегаю в администрацию и из-за этого не строю. Каждый раз хотели сделать чуточку лучше: если это даунхил, то должна быть новая трасса. Ну как можно гонять по той же трассе второй год подряд? А если мы и возвращались к какой-то трассе, то полностью перестраивали.

Р: Вот это и удивило, потому что ребята обычно катаются, и по мере своего прогресса что-то строят, чтобы чему-то научиться.

Д: В нашем случае это получается проведение мероприятия, оно и являлось каким-то пунктиком, когда мобилизируешь все силы, чтобы сделать максимально круто. У тебя там будут какие-то взносы, ты что-то с этого компенсируешь. Потом эта трасса остаётся у тебя, и, пожалуйста, катаешься по ней. Но ты напрягся в один период времени, сделал максимально круто. Если просто так будешь себе делать по какому-то наитию, желанию и настроению, то это не та мотивация. Тебя не лимитирует ни время, ни сто человек, которым должен постараться угодить.

И: Мы ориентировались всегда на быстрых гонщиков, а остальные подтягивали свой уровень. Если делать трамплины маленькие, низкие, короткие, то быстрым гонщикам это не будет нравится..

Д: Ввиду того, что они драйверы движухи, на них смотрят и тянутся к ним.

Р: Как вы перешли от этого к коммерческой постройке трасс?

Д: К нам на гонку приезжали разные участники, появилась известность. Украинские райдеры сосватали нас на горнолыжный курорт Буковель в Карпатах, как «чуваков, которые могут хорошо построить».

Р: И там была предыстория, когда до вас работали «настоящие» трейлбилдеры?

Д: Да, и это нас невероятно подстёгивало сделать свою работу на максимально возможном уровне. 

Предыстория следующая. Если я не ошибаюсь, в 2008 году, в Буковеле было построено две трассы от компании Gravity Logic, той самой, которая создала трассы канадского Вистлера. Прокладывал траектории непосредственно сам Tom “pro” Prochazka, прорабом строительства выступал главный билдер из чешского байк-парка Špičák. Основные работы выполнялись силами волонтёров из числа региональных райдеров. На тот момент, весь этот процесс не был медиаактивным, в противном случае мы бы точно постарались в него вписаться.

И вот в 2009 году я, купив первую легальную в Украине раму Yeti 303, поехал выкатывать её в Буковель на открытие байк-парка. От нас это почти 1300 километров. Осмотрелись, познакомились с местными райдерами и менеджментом парка, а на следующий год мы уже поехали туда строить. Конечно же, очень старались, ведь все посетители парка могли сравнить нашу работу и работу Про. Мы прибыли в апреле, и пришлось даже убирать снег, чтобы строить. В итоге результат удовлетворил всех: и нас, и курорт, и райдеров. На следующий год нас позвали в Буковель строить ещё одну трассу.

Р: В те времена вы уже проводили крупные мероприятия уровня страны?

Д: В соответствии с нашей концепией — построил трассу, провёл гонку. Когда построили вторую трассу в Буковеле, то на ней проводили гонку, и это был Чемпионат Украины по даунхилу. Там было всё по-настоящему: хронометраж, главный судья национальной категории. А мы готовили трассу, разметку, регистрацию, старт-финиш.

Р: Всё это было во взаимодействии с Федерацией Велоспорта Украины?

Д: Конечно. Примерно в это время мы сформировали комиссию по развитию даунхила при Федерации, в неё вошли по два человека с Крыма, и два с Карпатского региона..

Р: Ты был в этой комиссии как кто?

Д: Как член Федерации, ведь это общественная организация по сути. Мы представляли свои регионы и создавали календари, вели протоколы, договаривались с местами проведения.

Р: Звучит здорОво. И выглядит, как нормальное взаимодействие, каким оно и должно быть..

Д: Я даже общался с UCI, когда проводили первый Чемпионат Украины по ДХ, и, кстати, в 14-ом году этот Чемпионат должен был проходить в Севастополе. Вёл с ними переписку, согласовывал, отправлял им протоколы, данные по трассам, судьям.

Р: То есть вышли на высочайший уровень?

Д: Настолько, насколько он мог быть в той обстановке. Мы хотели быть представлены максимально широко, и у нас сформировалась своя спортивная команда. Даже если не проводили мероприятие, то участвовали в нём: с палатками, флагами, гонщиками в командной форме (и хорошими результатами).

Р: Вы уже работали с «настоящими» крупными спонсорами?

Д: Да, в 11-ом году уже были. Посещали и участвовали в выставках. Всё это подстёгивало, придумывали новые идеи и решения… «Спонсоры» были скорее партнёрами и друзьями, поддерживали нас и были мотивированы к развитию. 

Р: И на таких высоких оборотах произошли исторические события 14-го года, резко изменившие жизнь?

Д: Жизнь изменилась как следует. Пришлось за один день «переехать» из одной страны в другую. Это серьёзно выбило из колеи, так как всё было завязано в первую очередь на Украину.

Р: Образовался вакуум, нужно было жить в новых условиях, и в это время возникло взаимодействие с Красной Поляной?

Д: Это были первые числа мая, когда мне предложили приехать туда, чтобы посмотреть возможность создания там байк-парка. Почему мне? Кто-то посоветовал, что есть ребята с Крыма, которые строили в Буковеле, а это горнолыжный курорт N1 на Украине. В Поляне тогда ещё ничего не было, и они сами не знали, что нужно. Вот, есть склон – давай, действуй. Я погулял там пару дней, и с этими впечатлениями созвонился с Вовой Че Милановым, зная, что тот «окучивал» Поляну уже давно. Мы согласовали с ним план действий и уже в июне строили.

У меня уже были публикации обо всём этом в 2014 году. Но сегодня, специально к 10-летию байк-парка, хочу сотворить подобие мемуаров об этих событиях в истории отечественного МТБ движения. Думаю у меня для этого есть все права ))

Р: Как восприняли райдеры появление крутого байк-парка с подъёмником?

Д: Было вяленько первое время: все кто мог, катались в Европах. По ощущениям, Поляна ожила года с 17-го, 18-го. Потом пошло, закачало… Ну а мы сидели у себя на «районе», возникла апатия. С российским велобизнесом не складывалось, возникало желание поставить на этом всём крест.

Р: Отраслевое движение в России оказалось иным?

Д: Не было личностного взаимодействия и заинтересованности, в России более жёсткий бизнес «купи-продай». Мы привыкли исходить из того, что партнёры более заинтересованы работать с нами (чем мы с ними).

Р: Но что-то позитивное было в тот период?

Д: Особенного ничего. Что-то ковыряли, делали реконструкции трасс. В 14-ом году делали соревнования по строительству трасс. Было три команды, куда мы внедряли по нашему человеку в качестве эксперта. На склоне Сапун-горы каждая команда выбрала себе траекторию на однородном склоне, в результате получилось три абсолютно разных трассы.

 
Алтай и Манжерок

Р: Можно ли говорить о том, что завершением этого периода и переходом к продуктивной жизни в России стало сотрудничество с Манжероком и поездки на Алтай? 

Д: Ну, Манжерок это 18-ый год, Вова позвал помочь со стройкой. Строили «Массандру», скилл-парк, вторую Красную трассу. В первую очередь, мне было интересно побывать на Алтае. Ведь я не бывал не то, что за Уралом, но и до Урала дальше Ростова. В 18-ом я познакомился с Женей Елфимовым: мы приехали сюда с Вовой и Жекой Бочаном в Белокуриху, а они как раз закончили здесь свои Синюю и Красную трассы и проводили гонку. Кто знал тогда, чем это обернётся..

Р: В мае 19-го года я приехал со свежекупленным велосипедом осваивать катание в байк-парке, и тогда увидел трассу «Массандра», законченную осенью 18-го, предстояло её открытие, и Миша Шмелёв, занимавшийся прокатом, любезно показал мне её, мы пофотали там, и я тогда первый раз написал про маунтинбайк, как это круто. А в июне 19-го вы проводили гонку, получается это было ваше первое мероприятие здесь? И это был первый опыт общения с нашей «аудиторией»?

Д: В 18-ом году, когда строили, познакомились с менеджментом парка и предложили что-то провести. Приехать на следующий сезон, подготовить трассы. В плане общения, мы окунулись в какую-то новую для нас реальность. Было непривычно отношение участников к происходящему, недисциплинированность, нарушения графика.

Р: Помню, пытался предупредить вас, что могу опоздать на старт из-за подъёмника. Ответ поставил в тупик: «Ты можешь опоздать, но отсчёт времени начнётся по расписанию старта. Когда приедешь — твои проблемы.» Но я успел и зауважал вас после этого.

Д: Тогда только Усачёв не успел и был очень недоволен. Кто-то говорил: «Вот, приехали крымские со своими правилами..» Это обычная история, мы с этим сталкивались не первый раз. К тому моменту мы дисциплинировали многих спортсменов. 

И: Многие к нам именно из-за этого ездили, ведь после гонки надо было успеть на самолёт или поезд.

Р: Что ещё можно было отметить про сибиряков. Уровень катания?

Д: Ну, конечно, он пониже был. Но был Витя и ещё пара-тройка человек. Было интересно наблюдать и общаться, подкупила открытость и непосредственность. 

Р: Поговорим про эпоху эндуро. Как это началось?

Д: В 18-ом году осенью был заявлен этап РЭС в Ялте на Ай-Петри. Но у ребят не получалось провести, и нас попросили «подставить плечо». Я уже собирался в Манжерок, и мы провели срочное собрание, где решили взяться. 

И: Мы согласились, потому что Валентин Попов находился в этот момент в Карелии, где нужно было озвучить изменение. У нас было полтора месяца на подготовку. Втроём готовили все эти трассы, около четырёх. Дима помогал уже дистанционно. Приехало под 80 человек, сомневались: «Что за Балаклава?» Многие ездили в Крым, но не были в Севастополе и не знали, что у нас тут много интересных трасс. Мы провели этот этап, всем понравилось.

Р: Кажется, в тот период, было сделално и это атмосфернейшее видео?

И: Да, это отдельная история. Красильников ещё спрашивал, можно ли у вас поснимать на соревнованиях.

Д: Он сам приехал, поснимал, сделал ролик, никого не отвлекая. И уже когда я вернулся, посмотрел, списался с ним, и на 19-ый год мы позвали его делать полноценное видео всего фестиваля: два дня, девять трасс в двух разных местах.

Р: Это было первое эндуро в моей жизни, и, проехав по каждой трассе по разу, я записал их на простенькую экшн-камеру и вечером накануне гонки написал план с комментариями по каждой трассе, чтобы запомнить. Эндуро на мировом уровне уже была популярная дисциплина, а вы как к ней тогда относились?

Д: Я скептически относился, потому что работали с даунхильной аудиторией, и эндуро было загадка. Кто эти эндурщики, что им нужно? Но когда попробовали, увидели, что это прикольно, хоть я и небольшой любитель покрутить, но с удовольствием дам покрутить другим.

Р: После опыта 18-го вы уже осознанно запланировали SotkaRace на 19-ый год?

Д: Мы давно обсуждали идею, как было бы круто приехать с «Бочки» на набережную Балаклавы. Но в даунхиле это было нереально, поскольку надо было крутить, как ни крути… А тут это пришлось кстати. И всю концепцию завязали на финиш на набережной, как это будет красиво, со сценой, звуком, музыкантами. Эндуро подарило нам возможность эту мечту реализовать. Это было 11 месяцев подготовки, и не знаю, хочу ли я это повторить. Ваня сделал классные видео про эту гонку и финальный заезд..

Р: Люди, гулющие по набережной, стали невольными участниками этой сцены. Они стояли за ленточкой и смотрели, раскрыв рты, я себя чувствовал, будто попал на Кубок Мира, скатываясь по ступенькам и проезжая мимо, а в толпе стоял и смотрел на меня брат. Даже не знаю, будет ли ещё когда-то такой праздник!

Д: Я всегда говорил, что такие эпичные штуки и нужно делать как единственные и неповторимые, они сложные в реализации. Даже для самих организаторов: сделали и перевернули страницу..

Р: Могу вам сказать, что я горд, что попал и участвовал!

И: Нам жаловались, что мы так бомбили рекламой, многих это отпугивало ехать)

Д: Если мы говорим, что будет круто, то оно так и будет!

 

Р: И вот мы с вами сидим в Белокурихе! Корни этого растут из 18-года, когда вы побывали здесь и познакомились с Евгением. И как вы дошли до того, что мы сидим с вами на Заимке в 23-ом году?

Д: Это всё благодаря эндуро. Общаясь с Мишей Даниленко о том, как дальше развивать серию… Сначала предложили провести на Урале, но там уже была почва. В 21-ом году я звоню Жене Елфимову: «Как ты смотришь на то, чтобы провести этапы эндуро-серии?» "- Дима, подожди, я перезвоню". Прошло полчаса: «Дима, ты не поверишь, я еду в машине и думаю, что делать с идеей велопарка.» И пошло поехало… Я приехал сюда осенью, походил, посмотрел, понял, что «дело табак», будет сложно… Надеялся, что есть какие-то тропинки, за что можно уцепиться, но тут не было ничего. Стало понятно, что всё придётся строить с нуля. Нужно было публиковать календарь и решать, заявляться или нет. В сжатые сроки спланировать и построить трассы… Мы прикинули, как что будет, приняли решение, и вот, мы здесь. Не всё сразу получилось, но то, что получилось, вышло круто.

Р: Оценку за первый прошедший этап здесь ставите себе хорошую?

Д: У нас всё было мегачётко, всё сложилось, все остались живы-здоровы, что немаловажно. Можно сказать, прошло без косяков, несмотря на то, что пришлось искать местных помощников с хронометражом. Боялись проколов с фиксацией результатов, ведь это самое важное в гонке, но вокруг нас собрались хорошие люди, и всё было чётко. Даже на наших гонках не всегда так было… Наш человек сидел за компьютером в Севастополе, и ему скидывали результаты, а он сводил протокол. Пока я пришёл с финиша Горыныча, результат уже был напечатан.

Р: 22-ой год удался, и захотелось на этом не останавливаться?

Д: Мы сразу планировали, что будет развитие.

Р: Как восприняли приезжие, опытные ребята?

Д: Сказали, в целом хорошо, только легко) Надо делать подъёмы с Заимки своим ходом.

И: Только Косте из Новосибирска об этом не говорите)

Р: Ну и не могу не задать будоражащий умы вопрос, есть ли в планах постройка и проведение кросс-кантри?

Д: Пока не получается всё, как хотелось бы, но подвижки есть. Хотим задействовать терренкур от санатория Россия, где есть 300 метров набора, зрители и болельщики. Пока не получилось сделать круг для кросс-кантри, но, конечно, его тоже надо делать..

Р: Выходит, и 23-ий год будет не конец истории?

Д: Евгений хочет сделать тут хорошую кросс-кантрийную трассу. Аудитория такой трассы массовая, и для этого здесь есть все условия. Это потребует ресурсов, идея и желание есть, думаю, это вопрос ближайшего будущего. Ты же любишь кросс-кантри?

Р: Я питаю противоречивые чувства, с одной стороны люблю, с другой..

Д: Мне нравится в кантри давать людям, чтобы они страдали)

Р:… не могу смириться с тем кантри, которое у нас есть, ведь тяжесть нагрузки — это своебразный наркотик, когда тебе приходится терпеть на пределе. И ребята увлекающиеся, они на это «подсели». Но ведь это ещё не всё, что там может быть! Ведь можно ещё кайфануть на спуске! Кантри- это же на 50% мастерство владения байком, кураж, удовольствие, и на 50% страдание на высоком пульсе, а ещё есть место для работы головой, когда есть выбор траекторий, а не просто езда по узкой тропе в траве, и нужно думать, как реализовать себя в них, и не только на спуске, но и на подъёме. Такое кантри будет интересным и участникам, и широкому кругу зрителей.

Р: Парни, спасибо, что уделили время для этого разговора, надеюсь, будет продолжение, у меня ещё есть темы и вопросы для будущих встреч!

Страница «Фракции»: https://vk.com/fractionracing

Интервью брал: Роман Рыженков

Автор фото: Ольга Кочкина
Оригинал статьи: https://vk.com/@175356408-komanda-frakciya-chto-ty-takoe